|
Тавры
На рубеже 2 и 1-го тысячелетий до нашей эры в связи с ухудшением климатических условий в степных районах Крыма значительная часть степного населения (принадлежавшего к культурам эпохи поздней бронзы), которая по каким-то причинам не смогла перейти к кочевому скотоводству, переместилась в горные и предгорные районы полуострова, уже заселённые их соплеменниками. В новых условиях раннего железного века в Горном Крыму сформировалась особая археологическая культура, получившая название кизил-кобинской (по имени пещеры Кизил-Коба, где были обнаружены многочисленные находки, относящиеся к этой культуре). У неё принято выделять два этапа: 9 - начало - первая половина 7 века до нашей эры; вторая половина 7 века до нашей эры - конец 5-го - начало 6-го века до нашей эры. На первом этапе кизил-кобинская культура находилась под влиянием киммерийской культуры, на втором - под влиянием скифской. Существует и третий этап, охватывающий 4 - первые десятилетия 3-го века до нашей эры, когда на основе скифской и кизил-кобинской культур начала формироваться новая, смешанная культура населения Горного Крыма. В кизил-кобинской культуре известны небольшие неукреплённые поселения, расположенные в горах у источников и на склонах речных долин. Это свидетельствует об относительно мирных отношениях со степными соседями - киммерийцами и сменившими их скифами. Отношения с греками, появившимися в крымском приморье в 6 веке до нашей эры, были сложными (об этом далее). Постройки на поселениях представляли собой землянки и полуземлянки, на последнем этапе начали появляться наземные каменные сооружения. Вероятно, жившие в таких поселениях коллективы состояли из нескольких больших семей, включавших в свою очередь малые "парные" семьи, объединённые близким родством. Вокруг жилищ и хозяйственных построек находились хозяйственные ямы, предназначавшиеся для хранения зерна. Хозяйство было земледельческо-скотоводческим. В летнее время для выпаса скота могли использоваться лишённые леса и покрытые обильной горностепной травянистой растительностью яйлы - верхние плато крымских гор. Керамика, которой пользовались кизил-кобинцы, была лепной. Поверхность посуды часто покрывалась лощением - перед обжигом гладко затиралась и доводилась до блеска. На втором и третьем этапах разнообразные сосуды - горшки, кубки, корчаги, миски - нередко украшались орнаментом, состоявшем из точечных наколов и прочерченных по сырой глине геометрических фигур. Близкие типы посуды и орнаментации были распространены в это время у степных и лесостепных племён Причерноморья, Балкан и Северного Кавказа. С появлением греков к кизил-кобинцам, хотя и изредка, начала попадать гончарная греческая посуда. Оружие и конская упряжь не отличались от киммерийских и скифских. Скорее всего, большинство кизил-кобинцев были пешими воинами, вооружёнными луками и стрелами, изредка - копьями и кинжалами. Украшения, преимущественно бронзовые, были такими же, как у населения украинской лесостепи и Северного Кавказа. Очевидно, традиционные связи с этими территориями постоянно поддерживались. Гробницы кизил-кобинцев представляли собой каменные сооружения - "ящики" - смотри рисунок, состоявшие из четырёх вертикально установленных плит, перекрытых одной массивной пятой плитой. Они, как правило, служили семейными усыпальницами и использовались на протяжении длительного времени, иногда - нескольких столетий. К большому сожалению для археологов, каменные гробницы, хорошо заметные, возвышавшиеся над поверхностью земли, были разграблены ещё в древности. Главный вопрос, которым задавались исследователи кизил-кобинской культуры: какому из исторических народов, известных древним историкам, географам и путешественникам, она принадлежит? Не меньшее значение имел и другой вопрос: едина ли она? На первый большинство авторов 20-го века нашло единственный верный ответ: культура принадлежит таврам, хорошо известным греческим писателям, по меньшей мере, с 5-го века до нашей эры. Что касается второго вопроса, то А. М. Лесков и В. А. Колотухин, обстоятельно изучившие кизил-кобинские памятники, убедительно обосновали единство таврской культуры. -- В понимании древних греков, тавры - это горцы, что вполне соответствовало географическим границам распространения кизил-кобинской культуры. Возможно, греческое слово "горцы" было близко по произношению к самоназванию этого народа, иногда же это название отождествлялось с фонетически близким словом "тавро" - быки. В любом случае оно закрепилось за ним в письменной традиции, и до 1-2-го веков нашей эры тавры и смешанное население Тавроскифии (или тавро-скифы) упоминались и в литературных источниках, и в надписях, найденных в Херсонесе (Севастополь) и Пантикапее (Керчь). Очевидно, после исчезновения кизил-кобинской культуры народ тавров продолжал существовать, восприняв новую, близкую им позднюю скифскую культуру и внеся в неё некоторые элементы собственной культуры. Основным литературным источником, из которого мы узнаём о таврах в круге событий, относящихся к 6-5-му векам до нашей эры, служит "История" Геродота. Из неё известно, что тавры отказались поддержать скифов в их войне с персидским царём Дарием 1. Интересны сведения о том, что граница горной страны, населённой таврами, проходила западнее греческого города Керкинитида (Евпатория), а восточная доходила до Херсонеса Скалистого, под которым подразумевался Керченский полуостров. Жили же тавры разбоем и войной, занимались морским и береговым пиратством и приносили захваченных ими эллинов в жертву своей богине Деве, которую греки считали Ифигенией, дочерью царя Агамемнона - героя греческого эпоса. Более поздние греческие сочинители добавляют мало нового к сведениям Геродота, однако внимательно с ними знакомятся. Именно его труд вдохновил афинского драматурга Еврипида на написание трагедии "Ифигения в Тавриде". В том, что граница Таврики проходила вблизи греческой Феодосии, нет сомнений. Жители города, безусловно, вступали в разнообразные контакты с таврами. В районе его расположения на греческих и греко-варварских поселениях встречаются черепки таврской посуды. Значит, тавры (или тавро-скифы) могли входить в состав населения Феодосии и её сельской округи. Но где же сами памятники кизил-кобинской культуры? Видимо, это одна из загадок Феодосийского низкогорья, которая, так или иначе, будет решена в результате обстоятельного изучения территории, прилегающей к городу. назад::на верх страницы::продолжение истории |
|
