---

Дом-музей М. А. Волошина
Николай Степанович Гумилёв и Елизавета Дмитриева

назад::далее

От Дома Поэта к Дому творчества. Николай Степанович Гумилёв. В то же время у Волошина гостили молодые петербургские поэты Николай Степанович Гумилёв и Елизавета Ивановна Дмитриева. "Летом этого года, - вспоминал Толстой, - Гумилёв приехал на взморье, близ Феодосии, в Коктебель. Мне кажется, что его влекла туда встреча с Дмитриевой, молодой девушкой, судьба которой впоследствии была так необычна. С первых дней Гумилёв понял, что приехал напрасно: у Дмитриевой началась, как раз в это время, её удивительная и короткая полоса жизни, сделавшая из неё одну из самых фантастических и печальных фигур в русской литературе... Гумилёв с иронией встретил любовную неудачу: в продолжении недели он занимался ловлей тарантулов. Его карманы были набиты пауками, посаженными в спичечные коробки. Он устраивал бой тарантулов. К нему было страшно подойти. Затем он заперся у себя в чердачной комнате дачи и написал замечательную, столь прославленную впоследствии, поэму "Капитаны". После этого он выпустил пауков и уехал".

"Чердачная комната", в которой Гумилёв написал "Капитанов", сохранилась до нашего времени та третьем (чердачном) этаже "дома Пра". Говорят, иногда, прислушиваясь к шелесту колеблемой ветром листвы или слушая шум коктебельского прибоя, можно услышать, как кто-то читает стихи Гумилёва:

Елизавета Дмитриева. А. Н. Толстой назвал Елизавету Дмитриеву "одной из самых фантастических и печальных фигур в русской литературе". Она, мало кому известная в ту пору гимназическая учительница, писавшая "милые простые стихи", приехала в Коктебель вместе с Гумилёвым в конце мая 1909 года. "В этой молодой школьной девушке, которая хромала, - отмечала Марина Цветаева, - жил нескромный, нешкольный, жестокий дар, который не только хромал, а как Пегас, земли не знал. Жил внутри, один, сжирая и сжигая...". По словам Дмитриевой, в Коктебеле Гумилёв якобы сделал ей предложение выйти за него замуж и, получив отказ, уехал, а она до осени провела там "лучшие дни" в своей жизни.

Тогда Дмитриева и Волошин придумали образ вымышленной поэтессы Черубины де Габриак. "Помню, - рассказывает Толстой, - в тёплую, звёздную ночь я вышел на открытую веранду волошинского дома, у самого берега моря. В темноте, на полу, на ковре лежала Дмитриева и вполголоса читала стихотворение. Мне запомнилась одна строчка, которую через два месяца я услышал совсем в иной оправе стихов, окружённых фантастикой и тайной". Волошин вспоминал: "В стихах Черубины я играл роль режиссёра и цензора, подсказывал тему, выражения, давал задания, но писала только Лиля. Легенда о Черубине распространилась по Петербургу с молниеносной быстротой. Все поэты были в неё влюблены. Нам удалось сделать необыкновенную вещь - создать человеку такую женщину, которая была воплощением его идеала и которая в то же время не могла разочаровать его впоследствии, так как эта женщина была призрак".

Осенью 1909 года в редакцию столичного литературно-художественного журнала "Аполлон" начали приходить письма со стихами, подписанными именем Черубины де Габриак. Стихи произвели сильное впечатление на редакцию:

Дмитриева была талантливой поэтессой, и стихи Черубины де Габриак вошли в золотой фонд русского символизма.

Слава таинственной поэтессы ширилась: многие пытались узнать, кто она, выследить и увидеть её, познакомиться с ней. Увлечение её стихами переросло в настоящую манию. "Стихами её теперь здесь все бредят...", - писал в ноябре 1909 года поэт В. В. Гофман. Воображению современников Черубина де Габриак представлялась загадочно-романтичной красавицей-иностранкой, страстной и недосягаемой.

--

Когда же стало известно, что за маской Черубины скрывались Елизавета Дмитриева и Максимилиан Волошин, разразился скандал, окончившийся дуэлью Волошина и Гумилёва и большим душевным потрясением для Дмитриевой, которая так и не смогла оправиться после этого "разоблачения". Гумилёв, уже давно влюблённый в Дмитриеву, не мог простить Волошину этого "творческого союза". Волошин и Гумилёв стрелялись в Петербурге, в районе Чёрной речки, на дуэльных пистолетах пушкинской поры. Очевидно, что дуэль происходившая в начале 20-го века (говорят, что она была последней дуэлью в России), не могла закончиться трагедией - все остались живы.

Однако, прохладные отношения между Волошиным и Гумилёвым сохранились надолго. Они были перенесены на жену Гумилёва - Анну Ахматову. Поэтому Ахматова была одной из немногих, кто никогда не приезжал в Коктебель. В 1921 году Волошин и Гумилёв встретились ещё раз, это было в феодосийском порту. Гумилёв собирался отплыть в Новороссийск. Поэты пожали друг другу руки, примирение состоялось. Кто мог предположить тогда, что это была их последняя встреча!? Через несколько месяцев Николай Гумилёв был расстрелян, как "контрреволюционер".

назад::далее

на верх страницы::Коктебель курорт::на главную