Глава первая - Дороги вглубь

Рассказ четвёртый - Даёшь тристадевятку! (4)

И вот колодец, перед которым пришлось отступить год назад. Тогда пропасть одержала победу над людьми. Сейчас победу одержит человек!

— Штурм будет продолжаться хоть до центра земли! — Дублянский сказал это очень буднично и спокойно, но мы знаем: сегодня сводятся счеты с Тристадевяткой. Это не просто приказ, это выражение общих чувств!

Первые шаги за сто шестьдесят... Самый молодой член штурмовой группы Леня Борисенко уходит вниз. Шуршит и шуршит убегающий капрон страховки, Костя Аверкиев намертво врос в камень. И вдруг страховка замирает.

— Лестница кончилась! — сообщает Борисенко, забившись в небольшую нишу. — Выдай еще метров десять!

Через минуту он спрыгивает на дно. Двести восемь метров! А пропасть продолжается...

Короткий тупиковый ход влево. Вправо — черная пустота. Крутой склон с двумя уступами переходит затем в абсолютный отвес... Борисенко останавливается в нерешительности. Что делать? Аверкиев наверху, там же остаются для съемки галерей Ляшенко и Зеленин. Сейчас Дублянский инструктирует их. Так что же делать? Ждать их? Или попробовать рискнуть и продолжать спуск? Одному это опасно и трудно. Но так велик соблазн первому достичь дна знаменитой пропасти!

Леня решается. Снята грудная обвязка, петля ее накидывается на толстый сталагмит. Он соскальзывает по репшнуру на четыре метра, на первый уступ. И попадает в западню. Дальше пути нет! Самонадеянному спелеологу приходится ждать помощи.

--

— Не ходи один, не будь пижоном, — иронически наставляет Аверкиев, навешивая лестницу.
Дальше он выходит вперед сам, применяя способ Дюльфера. Это тоже запрещенный прием, так нельзя спускаться в неисследованные пропасти, веревки может не хватить, а подъем методом Дюльфера, увы, не разработан... Теперь Костя, пять минут назад отчитывавший Борисенко, сам получает замечание от начальника штурмовой группы.

— Всего двадцать метров, — оправдывается он. — Я же слышу по падению камня. А длина веревки — шестьдесят.... — Однако в голосе его звучит виноватая и смущенная нотка.
Итак, уже двести тридцать метров.

- Что впереди? — спрашивает Борисенко, на минуту отрываясь от установки телефона.
- Новый колодец, — небрежно роняет Костя. Камень падает на что-то мягкое. Похоже, что дело идет к концу. Дублянский спускается вниз.

Небольшая камера с темными влажными стенами, покрытыми примазками глины, мягкий глинистый пол... Вот оно, дно этой пропасти, которая несколько лет волновала воображение спелеологов! Беглый подсчет глубины — и телефон сообщает наверх долгожданную весть:

— Достигли дна. Двести тридцать восемь метров. Это сообщение встречают торжествующим «ура».

А когда цифра доходит до сознания, раздается гомерический хохот. Как доказать, что никто из «вспомогателей» на дне не был?! Но точный подсчет уклонов залов и галерей дает новый результат: двести сорок шесть метров. Это высота центрального здания Московского университета на Ленинских горах!

Глубокой ночью, когда в небе горели яркие южные звезды, закончился этот штурм. Тридцать один час потребовал он, тридцать один час тяжелой и напряженной работы. Такова цена нового рекорда (сейчас эта пропасть, названная Каскадной, уже не является глубочайшей в Союзе. В 1962 году грузинские спелеологи спустились на 307 м., а крымские пещерники в 1963 году открыли и исследовали шахту Молодежную на Караби-яйле глубиной в 261 м). Он очень невелик по сравнению с мировыми достижениями, но важен для всех нас как очередная ступень в недра карстовых массивов. Изучение вертикальных шахт Крыма и всего Союза только начинается, и более глубокие пропасти еще ждут где-то своих исследователей. Они придут к ним. И, может быть, этими исследователями будем мы.

назад::далее