Кефе: после разгрома итальянских колоний

Разгром итальянских факторий не оправдал надежд татар, стремившихся утвердиться в прежних владениях генуэзцев. Их место заняли османы. Они оставили за собой все приморские города и укрепления и, переименовав Каффу в Кефе [1], сохранили за ней положение главенствующего торгового, административного и политического центра в Крыму и Причерноморье. Вначале здесь был учрежден санджак [2], затем — беглербегилик [3]. Кефе дала свое имя провинции, включавшей в себя юго-восточный Крым и часть Тамани: Кефская лива.

Внедрению османов в Крым сопутствовала хорошо продуманная политика в отношениях с Крымским ханством. Мехмет II ясно обозначил ее направление первыми же шагами: он сохранил жизнь Менгли-Гераю и, вопреки ожиданиям, вернул ему в 1478 году ханский трон. Сообщается, что утверждение Менгли-Герая на крымский престол состоялось в Константинополе в присутствии многочисленной дворцовой свиты и самого султана [4]. Оно сопровождалось пышным обрядом, в ходе которого вторично приведенному к власти хану были пожалованы соболья шуба, чалма с пышным пером, сабля с золотой рукоятью, украшенной драгоценными камнями, лук со стрелами и три бунчука [5]. Таким образом, Менгли-Герай оказался вассалом Мехмеда II.

Это положение закреплялось специальным договором, предоставлявшим турецкому султану право сажать на трон крымских ханов, а равно — и лишать их престола по собственному усмотрению. В соответствии с ним крымские татары были обязаны "воевать или заключать мир" сообразно с интересами Османской империи. Верховенство Порты подчеркивалось, наконец, в том же договоре особой статьей, которая требовала от татар молиться в мечетях о крымском хане " после моления о великом султане" [6].

Ко времени возвращения Менгли-Герая в Крым, Солхат уже не являлся сколь-нибудь значительным административным или экономическим центром полуострова. Ликвидация итальянских колоний в Таврике и вызванные ею последствия обнажили слабость социально-экономических устоев ханства. В хозяйственном отношении вся территория Крыма делилась на две основные зоны — южнобережную, пределы которой приблизительно соответствовали генуэзской Кампанье, и степную. Главным занятием населения степной части полуострова было скотоводство. "Большинство татар вовсе не обрабатывают и не обсеивают полей; богатство их заключается в конях, верблюдах, волах, коровах, козах и овцах; этим они и живут", — указывал автор XVI века М. Броневский [7].

Современники утверждали, что животноводство находилось у степняков на довольно примитивном уровне. "Скот, утомленный трудами, исхудалый, поправляется в полях, питаясь скудной травой, доставаемою из-под снега копытами не хуже, чем у нас на лучших пастбищах или в стойлах", — сообщал М. Литвин [8]. Столь же важным родом их экономической деятельности являлся разбой, главная цель которого обычно состояла в захвате невольников. Охота на людей была чем-то вроде профессии для значительной части татар. Об этом, например, свидетельствует барон де Тотт, участвовавший в одном из последних набегов степняков на Подолию в 1769 году:

"Пять или шесть рабов разного возраста, штук 60 баранов и около 20 волов — обычная добыча одного человека, его мало стесняет. Головки детей выглядывают из мешка, привешенного к луке седла; молодая девушка сидит впереди, поддерживаемая левой рукой всадника, мать — на крупе лошади, отец — на одной из запасных лошадей, сын — на другой; овцы и коровы — впереди, и все движется и не разбегается под бдительным взором пастыря. Ему ничего не стоит собрать свое стадо, направить его, заботиться об его продовольствии, самому идти пешком, чтоб облегчить своих рабов, и эта картина была бы поистине занятной, если б жадность и самая жестокая несправедливость не составляли ее содержания".

Скотоводство, носившее поначалу у жителей степного Крыма сплошь экстенсивный характер, вынуждало их к перемене пастбищ и к кочевому быту. Располагавшиеся там татарские деревни еще и в XVII веке представляли собой группу из 10-12 домов с мечетью посередине, вокруг которой были разбросаны зимние пристанища кочевников — четырехугольные шатры и крытые наглухо повозки. Кочевой образ жизни способствовал стойкости форм ее родового уклада. Крымские татары делились на общины — аймаки, подразделявшиеся, в свою очередь, на роды. Роды возглавлялись мурзами — старейшинами, которые являлись одновременно военачальниками племен и советниками ханов. По замечанию одного из путешественников конца XVII века, мурзы пользовались уважением хана "в зависимости от многолюдности ... их племен". "Да и сами ханы, — добавляет он, — лишь постольку страшны своим соседям, поскольку под их властью находятся племена, включающие большое количество родов".

В течение XV - первой половины XVI веков татары почти не занимались землепашеством, вследствие чего Крым постоянно нуждался в привозном хлебе. Он поступал сюда вначале, главным образом, из Турции, которая, в свою очередь, и сама импортировала пшеницу из различных регионов Средиземноморья. Однако, в XVII веке из-за ослабления Османской империи этот источник начал постепенно иссякать, и теперь уже Стамбул должен был полагаться, по преимуществу, на крымскую житницу. Турецкие историки связывают переход татар-степняков к оседлому земледелию с именем Сагиб-Герай-хана. Сагиб-Герай повелел кочевникам "поломать телеги, служившие им для переездов и перевозок имущества, и назначил им постоянные места жительства, дав каждому достаточное количество земли и приказав строить дома и деревни на всем полуострове Крымском от Ферх-Кермана [на перешейке] на севере до Балаклавы на юге и от Каффы до Гезлеве" [10]. По словам путешественников, у татар в ходу были плуги, в которые "впрягались по восьми и по десяти тощих волов", и "бороны из колючего хвороста, прикрепленного к бревну". Они замечали, что эти орудия "нимало не производили желаемого успеха". Несмотря на примитивную технику обработки земли, в благоприятные годы полученного в Крыму зерна хватало как для удовлетворения собственных нужд, так и для поставки его на экспорт [11].

В отличие от степняков, население южного и юго-восточного Крыма вело оседлый образ жизни. По традиции, установившейся со времен генуэзского владычества, местные крестьяне продолжали заниматься садоводством и огородничеством. Наряду с крупными феодальными поместьями, здесь существовали сельские территориальные общины [12] — своего рода кооперативы, которые унаследовали старую культуру земледелия и некоторые издавна существовавшие там общественные институты социальной и экономической организации деревни. Относительно успешное и стабильное развитие сельского хозяйства в южнобережных районах Крыма предопределялось во многом устойчивостью их экономических связей с Кефе.

Смальта и фрагменты мозаики. Кафа. XV в.