Каффа: предпосылки расцвета Каффы

События, предшествовавшие XIII столетию, не оставили в Феодосии почти никаких следов. Последнее упоминание о ней содержится в трудах церковного автора IX века Епифания: "Феодосия днесь град ни стона человеча в ней есть". Позднее даже и само имя этого некогда процветавшего эллинского центра будет забыто, а возникший на его руинах новый город унаследует свое название уже от прилегавшей к Феодосийскому заливу местности — Каффа.

Предпосылки грядущего расцвета Каффы вызревали далеко от берегов Таврики. Важнейшая из них заключалась в хозяйственном прогрессе средневековой Европы и резком возрастании на этом фоне международной торговли. В XIII-XV веках ее центрами были две итальянские республики — Генуя и Венеция. Источники их морской колониальной мощи берут свое начало в Крестовых походах западноевропейских феодалов на Ближний Восток (ХI-ХIII вв.). Оказав крестоносцам помощь в высадке их на берега Леванта [1], обе получили исключительные привилегии для торговли в этом обширном и развитом в коммерческом отношении регионе.

Идеология первого крестового похода целиком определялась религиозным лозунгом "освобождение гроба Господня", а его прагматический смысл — стремлением европейцев к захвату новых земель и открытому разграблению богатств Востока. Хотя и Венеция, и Генуя состояли в числе активных организаторов этого и последующих походов, их устремления имели, в сущности, несколько иной подтекст.

В основе экономического благополучия обеих лежала торгово-посредническая деятельность, построенная на механизме извлечения прибыли из разницы цен на произведенную в различных странах продукцию. Та и другая, таким ебразом, были заинтересованы в сохранении зарубежных центров производства и торговли при одновременном упрочении там собственного положения, а крестовые походы рассматривались ими, прежде всего, как средство к преобладанию в бассейне Средиземного моря. Особенно ярко это обстоятельство отразилось в истории четвертого Крестового похода, завершившегося взятием Константинополя (1204 г.), и разгромом торгового конкурента итальянского купечества — Византии.

К этому времени и вплоть до середины XIII века основные торговые пути между Востоком и Западом пролегали через портовые города Сирии, Палестины и Египта. Разрушение монголами Багдада, переход к мусульманам Триполи и Акры, папский запрет на торговлю с Египтом привели к утрате этих коммуникаций для Европы и, как следствие, к возвышению роли черноморских портов во всей международной торговле.

После распада Византийской империи на несколько самостоятельных феодальных государств итальянские купцы, особенно венецианцы, бывшие одними из главных организаторов похода на Константинополь, получили возможность для бесконтрольной навигации и посреднической торговли в пределах всего Черноморского бассейна. Наиболее благоприятные условия для создания здесь генуэзских колоний появляются после восстановления Византийской империи и с заключением между Генуей и Михаилом VIII Палёо^ом выгодного для Генуи договора (1261 г.). Стремление обеих морских республик к установлению торговой монополии в Причерноморье выливается в острую конкурентную борьбу и прямые вооруженные столкновения между ними.

К середине XIV века преобладание Генуи становится явным. Завоеванный ею приоритет был следствием нескольких причин. Колониальная политика Венеции почти целиком определялась государством, а ее торговля в значительной мере строилась на операциях с дорогими восточными товарами, поставки которых находились в полной зависимости от превратностей политической ситуации в регионе, состояния торговых маршрутов на всем их протяжении, включая не только морскую дорогу, но и караванные пути.

В противоположность этому, Генуя опиралась в большей степени на деятельность частных лиц, на купеческие компании и объединения. Не упуская выгод от большой международной торговли, они делали ставку на преимущественное развитие торговли внутрирегиональной, местной [2].

Водолей, Иран, XII век - Столовая, поливная посуда. Каффа, XIV-XV века