Забавы патрицианок - барабулек

Древние римляне хорошо знали и речных, и морских рыб Средиземноморья. Не так их биологию, как пищевые достоинства. Тут уж древние греки римлянам конкуренцию составить не могли. Это нашло отражение даже в римской поэзии, где не только восхвалялись различные водные обитатели, но и приводились отдельные кулинарные рецепты. Особенно часто упоминались при этом тунец, окунь, камбала, осётр, устрицы, мидии и барабулька. Последняя была очень любима патрициями. В. Марциал в своих "Эпиграммах" упоминает о трёхфунтовых и даже четырёхфунтовых средиземноморских барабульках. У другого римского поэта Горация говорится о трёхфунтовых. Ценились они очень дорого. Вес на вес серебром. Если барабулька (барвена) была особенно крупная, то за серебро, уплаченное за неё, вполне можно было купить раба.

Барабулька (фото webdive.ru)

В заслугу римлянам можно поставить не только успехи в рыбной кулинарии. Они, пожалуй, были первыми в Европе, кто научился содержать морских рыб, в том числе и барабулек, в особых бассейнах, которые назывались "писцинами" (от латинского слова "писцес" - рыба). Знаменитый римский оратор Цицерон считал это занятие несерьёзным, недостойным римских мужей. "...Каким пустым занятием увлеклись вы, римляне, - писал он, - держать у себя в садовых прудах султанок!.. Стыдно смотреть, но иные из наших богачей воображают себя прямо на небе, если им удастся приучить султанок приплывать по зову, приучить кормить их с рук".

Воду для писцин привозили с моря во вместительных ёмкостях. Содержать эти писцины в порядке было и дорого, и хлопотно. Застоявшаяся вода портилась, и её постоянно надо менять. В противном случае состояние рыб в писцинах оставляло желать лучшего. Тот же Марциал писал: "Дышит барвена в привозной воде, но лениво. Сонной становится. Влей свежей воды - оживёт".

Содержание рыб в писцинах было знаком престижности, богатства дома. Гости изумлялись, превозносили хозяина, после чего обильно угощались обитателями писцин во время пиршественных трапез. Благо живая рыба у хозяйских поваров была всегда под рукой. Однако, барабулю не просто съедали и хвалили. Часто этому поеданию предшествовал ритуал, которым особо тешились патрицианки, но сначала о том, как это пиршество выглядело со стороны: во дворе, ограниченном величественными колоннами, стоит на мраморном полу буквой "П" стол со всевозможными яствами и напитками.

Вокруг стола, на особых ложах - сливки римского общества: знатные мужи и прекрасные римлянки, соблазнительно задрапированные в дорогие туники, украшенные по краям цветной каймой. Музыканты тут же, неподалёку среди колонн. Они без отдыха услаждают слух гостей изысканными мелодиями. На карнизах колоннады - рабыни. Время от времени они осыпают гостей дождём розовых лепестков, а вокруг столов с медлительной важностью "проплывают" рабы, предлагая различные блюда. Тут же среди гостей, подбирая их доброхотные подношения, снуют огромные породистые псы. Разговоры, восклицания, смех, заздравные тосты.

--

Но вот к одной из дам подходит раб и подаёт ей сосуд с водой. Тут же вносятся ещё несколько таких сосудов. В них - живые барабульки. Гости любуются ими, передают эти сосуды из рук в руки. Дама, которой первой вручили сосуд, берёт из рук раба деревянные щипцы и ударяет ими барабульку. Гости восторженно вскрикивают. Дама высоко поднимает над головой сосуд с прозрачными стенками. Все взоры обращены на него.

Убитая рыбка начинает менять цвет. Она будто расцветает на "смертном одре". Из серебристо-розовой становится красной, потом её покрывают ярко-карминные пятна, и по мере того, как жизнь окончательно покидает барабульку, наряд её тускнеет, и рыбка вновь становится такой, какой она была до смертоносного удара. Патрицианка передаёт сосуд в руки раба, тот спешит на кухню и вскоре барабульку в зажаренном виде подносят той, которая лишила её жизни.

Римский философ Сенека, бывавший свидетелем подобных забав, писал об этом: "Нет ничего прекраснее умирающей барабульки. Она борется с приближающейся смертью, и эти усилия распространяют по её телу блестящую пурпурно-красную окраску, которая затем переходит в общую бледность...".

Надо отметить, что римляне тех времён отличались некоторыми крайностями, если иметь ввиду их отношение к обитателям моря. Почитали даже такую отъявленную хищницу, как мурена. Римлянки содержащихся в бассейнах мурен украшали золотыми браслетами, цепочками, драгоценными серьгами. Мужчины присваивали себе даже фамилии по названию этих рыб: Сергий Мурена, Лициний Мурена.

Знатный римлянин Квинт Гортензий плакал, если погибали его любимые рыбы, а император Траян сумел даже привадить к себе, сделал их ручными. Мурены подплывали к нему на его голос. Особой приверженностью не так к рыбам, как к рыбным блюдам и особой расточительностью отличался прославившийся на весь мир гурман Луций Лукулл. По его прихоти от залива близ Неаполя прорыли сквозь гору канал, по которому морская вода поступала в мраморный бассейн для рыб. На строительстве канала день и ночь работали тысячи рабов.

Можно было бы сказать, что древние римляне с их писцинами и бассейнами были первыми в мире рыбоводами и аквариумистами, если бы им в этом первенстве не перебежали дорогу китайцы. Задолго до римлян в Китае местные рыбоведы и рыбоводы начали выращивать в искусственно созданных условиях карасей под именем "цзиюй".

Ту средиземноморскую барабульку, о которой писали Марциал и Гораций, сравнивать с нашей черноморской нельзя. Размеры не в пример меньше (наши 13-18 см), да и весовые категории разные. У первых 1,2-1,6 кг, наше едва ли потянут 100-300 грамм, да и то самые крупные. Впрочем, некоторые авторы (Ю. П. Зайцев, Е. М. Еремеева) писали о том, что некогда встречались в Чёрном море и крупные 30-сантиметровые барабульки.

Туловище у этих рыбок продолговатое, к хвосту суживается, голова круто срезанная, высоколобая. Глаза большие и на макушке. Рот перемещён так низко, что, как писал профессор В. Е. Заика, "...кажется будто губы у рыбки постоянно опущены от обиды". На нижней челюсти два упругих усика-щупальца. Чешуя легко снимающаяся, крупная, о которой вполне можно сказать: "У родителей и деток вся одежда из монеток".

Нерестятся рыбки всё лето, в тёмное время суток, на глубине примерно 50 метров. Одна самочка может выметать за сезон 100 порций плавающей икры. Вылупляются из неё личинки через двое суток, потом они покрываются чешуёй и превращаются в мальков. Два месяца мальки живут в водной толще, а когда подрастут до 4-6 см, подходят к берегам и опускаются на дно, которое не покидают до конца жизни.

Во врагах у барабулек - дельфины и все хищные рыбы. Личинок и мальков её едят рачки, гидроиды, медузы, черви-стрелки, ужи, птицы и опять же рыбы. Сама барабулька рыбу есть неохотно, как правило, за неимением лучшего, а лучшее для барабульки - морские моллюски, бокоплавы, мелкие ракообразные, черви полихеты. Последних она обожает. В поисках их она трудолюбиво перещупывает усиками донный грунт. Маленькие барабульки питаются в основном веслоногими рачками и только в тёмное время суток. Срок жизни бабабулек ограничивается 10-12 годами.

Нагуливаются и размножаются барабульки в Чёрном море, а на зиму уходят туда, где вода потеплее - к Босфору и в Мраморное море. И это несмотря на то, что солёность Мраморного моря почти вдвое выше, чем Чёрного.

Всего в Мировом океане 50 видов самых различных барабулек. В Чёрном море всего один вид - барабулька черноморская обыкновенная. Имён у этой рыбки много: барбуня, мул, краснобородка, барбунька, барвена, султанка. Последнее название связано с тем, что в давние времена эту вкуснейшую рыбку разрешалось есть только восточным владыкам - падишахам и султанам. Даже малую часть пойманной бабарульки рыбакам не разрешали оставлять для себя. Ловят барабульку в Крыму весной на закидушку. Клёв её, по местной примете, начинается тогда, когда начинают буреть плоды ранней черешни. По вкусу крымчане отводят ей второе место после камбалы.