«Я жила на Бульварной…» :: читать дальше
Последнее феодосийское интервью Анастасии Цветаевой
Феодосийский альбом. Тетрадь одиннадцатая, 1993 год.
Дмитрий Лосев

Анастасия Цветаева не дожила три недели до своего дня рождения. 27 сентября ей исполнилось бы девяносто девять лет… В дни утраты принято вспоминать о жизни умершего, говорить, что она была нелегка и что-то в таком роде. Да, жизнь Анастасии Цветаевой была трудной. Одних только похорон: отец, ранняя смерть мужа, затем младшего сына, трагическая и нелепая заноза – гибель Марины. Плюс к этому – тюрьмы, лагеря, которые тоже не остались бесследными и отняли у нее семнадцать лет жизни. И все та же судьба подарила Анастасии Ивановне жизнь удивительную, как и сам век Цветаевых. Эта хрупкая женщина словно вобрала в себя дух той эпохи, события, лица, города.

…Среди прочих – Феодосия. У Анастасии Ивановны к имени этого города всегда добавлялось: «родная». «Это – сказка из Гауфа, кусочек Константинополя. Мы поняли – Марина и я, что Феодосия – волшебный город и что мы полюбили его навсегда», - писала в «Воспоминаниях» Анастасия Ивановна. В Феодосии и Коктебеле прошли самые лучшие их годы. Если хотите возразить этому, вчитайтесь в согретые первой любовью поэтические строки Марины и в одухотворенную киммерийской природой прозу Анастасии. Без чувства влюбленности нельзя написать подобное.

И вот май 1992-го, Переделкино, писательские дачи в пригороде Москвы. Сюда я приезжал к Анастасии Ивановне Цветаевой.

Каждый год в мае она отдыхала здесь. Эту встречу я буду помнить, наверное, всю жизнь, благодаря судьбу, что она произошла. А тогда, бредя от платформы электропоезда к Дому творчества писателей, я лишь представлял, как примут, смогу ли поговорить… В кармане брюк – записная книжка с подготовленными вопросами, а в сумке – магнитофон и еще запакованные аудиокассеты.

Дом творчества – минутах в двадцати от железной дороги. Нужно пройти вначале квартала два частных домов, небольшую церквушку. По левую руку останется кладбище (на нем похоронен Борис Пастернак), а затем через мостик неширокое шоссе выведет к огромному, кажется - необъятному полю. Здесь уже виднеются первые писательские домики. Палата Цветаевой – в главном корпусе Дома творчества. «Пройти к Анастасии Ивановне?» - спросила дежурная при входе. Я, оказывается, не один пытаюсь добиться аудиенции – здесь же в ожидании интервью ждет корреспондент «Радио России».

Открылась дверь палаты, и в коридор вышла Цветаева, сильно согнувшись вперед, но все же энергично. Она вынесла что-то съестное коту, который сидел здесь же под дверью и от умиления урчал. Я узнал ее по последним фото. Но подумать только, человеку девяносто семь! Боже, а мне-то лишь двадцать три… Это получается, что она старше меня более чем в четыре раза?! Все эти цифры пробегают в голове за одно мгновение, а в дверях уже какая-то дама с вопросом: «К кому?» Объясняю, что из Феодосии, из городской газеты. Доброслава Анатольевна Донская - друг Цветаевой, она оказывала помощь Анастасии Ивановне, «регулировала» поток людей, чтобы не получалось «свалки» (так Цветаева называла приход к ней очень большого числа людей; накануне моего визита за день у нее перебывало шестнадцать (!) человек).

читать дальше::03::04::05:: 06

Как чудно в Феодосии! Сколько солнца и зелени! Сколько праздника! Золотой дождь акаций осыпается. Везде, на улицах и в садах, цветут белые. Запах fleur d'orange'a! – запах Сицилии! Каждая улица – большая, теплая, душистая волна. Сам цветок белой акации – точно восковой. И это - как у fleur d'orange'a. Сережа обожает феодосийские акации и не любит пирамидальных тополей… И он прав: в низких пышных акациях что-то совсем сливающееся с белыми стенами домов, крытых черепицей, - со всем духом Феодосии.

Марина Цветаева. Из записных книжек
Феодосия. 11 мая 1914 года

Вере надо в Феодосию, и мы – Сережа, Марина и я – едем с ней. Вера рассказывает о Феодосии. Это порт, старый, как Керчь. В порту – иностранные корабли, на улицах - группы мусульман-паломников, едущих в Мекку. Они в пестрых шелковых халатах, чалмах, в цветных чувяках, и когда они входят в лавочки, где яркие материи – их вкус, и выбирают, по-своему говоря и тряся темными бородами, - это сказка из Гауфа, кусочек Константинополя… Обо всем этом мы услыхали дорогой, и все-таки когда мы увидели феодосийские улицы (Итальянскую, главную, с арками по бокам), за которыми лавочки с восточными товарами, бусами, сладостями, когда сверкнул атлас, разлившийся по прилавку, и его пересек солнечный луч, теплым золотом воздушной чадры протянулся под арку, во мглу лавки, и когда из нее вышли два мусульманина, унося плохо завернутую покупку, и брызнула нам в глаза синева с плывущими по ней розами, - бороды черней ночи показались нам со страниц «Шехерезады», ветер с моря полетел – из Стамбула! И мы поняли – Марина и я, - что Феодосия - волшебный город и что мы полюбили его навсегда.

Из «Воспоминаний»
Анастасии Цветаевой